Мой дед писал стихи на азербайджанском. Постараюсь отсканировать его книгу и залить сюда. К сожалени ю, сама прочитать не могу   ((((

ой..такие стихи классные))))

В небе облачко спит, как задержанный штилем кораблик,
На подходе к зениту в ленивой дали замерев.
Дозревают в садах пестробкие глобусы яблок,
Черенками-осями цепляясь за ветки дерев.

Совершается жизнь. Зацветают пушистые травы,
Окунается в заводи сумрачный сонный ивняк,
Буйным цветом цветут пересохшие рвы и канавы,
И дурманящий морок разлит в ослепительных днях.

В этот запах и звон, золотого светила горенье
Уходить с головой, погружаться в томительный зной,
Только слух насыщать, насыщать обонянье и зренье –
И забыть о делах, и не думать о ноше земной…

О, я знаю, я знаю: грешна созерцательность эта,
В беспощадное время строкам неприличен покой…
Но куда от них деться – от этого душного лета,
От классических ив над почти неподвижной рекой?

О, я знаю сама: благодушие нынче не модно,
Нужен стон и проклятье, а вовсе не сладостный вздох.
Но не внемлет душа, весела и по-птичьи свободна,
И воздушные токи несут её выше эпох…

Я смотрел на горы, видел кручи,
Видел блеск холодный, слюдяной.
На дорогу с гор сползали тучи,
Люди шли, здоровались со мной.

Колокол наполнил котловину,
Как в былые, длинные века.
"Жизнь прошла почти наполовину", —
Вдруг из гула выплыла строка.

"Жизнь прошла почти наполовину,
Если очень повезет — на треть,
И того, что я сейчас покину,
Никогда мне больше не смотреть".

Я смотрел, смотрел — не обольщался,
Возвращаться вновь не обещал
И, когда здоровался, — прощался,
Недостатки мелкие — прощал.
Мелкие, большие неудачи
Отпускал печально и светло.
Все-таки две трети, не иначе,
Даже больше, видимо, прошло.

Элегантный, в позе элегичной
Я стоял, в раздумье погружен.
Только вдруг узрел свой лик двуличный
И, узрев, подумал: "Ну, пижон!"

И явилось мне, как в озаренье,
Царство у подножия хребта,
И припомнил я, что у царевны
Будет ночью дверь не заперта.

И, не написавшись, подверсталась
К той чужой строке строка моя,
Понял я, как много мне осталось,
Как хочу вернуться, понял я.

Не прощусь и царства не отрину,
Не покину тех, кого люблю,
Я вернусь и в горы и в долину
И опять любви не утолю.

Не приму прощаний и прощений,
Ждет меня, как пьяницу загул,
Круговерть ущелий и расщелин,
Головокружение и гул.

Весь мир был гнусен и постыл.
Весь мир его сегодня предал.
Он шёл по улицам пустым,
Куда, зачем - и сам не ведал.

Старик-фонарь над мостовой
Ритмично прятался за веткой,
И шаткий конус световой
Был оплетен дождём, как сеткой.

Он сел на мокрую скамью
И, разом всё переинача,
Уже решил про жизнь свою:
В ней всё - сплошная неудача.

Он всё зачёркивал и жёг,
Он истязал себя, как мог,
Почти злорадно: ты ничтожен,
О, ты не просто одинок,
Ты всеми высмеян и брошен!

Но почему-то, как сквозь дым,
Сквозь боль и вымысел недужный
Припомнил вдруг, что был любим
Любовью горькой и ненужной.

Он сам не знал, какой был толк
В нечаянном воспоминанье -
Но это было как глоток
Для воспалённого сознанья.

Её любовь (за что - бог весть!),
Хоть ничего и не решала,
Но на себе поставить крест
Каким-то образом мешала.

Он встал. Как душу ни трави -
Но злость его почти угасла.
…Она напрасно ждёт любви,
Но любит - всё же не напрасно.

Ведь сил достаточно уже
Сорвать отчаянья завесу,
Когда ты хоть одной душе
Зачем-то нужен до зарезу.

И даже если не мила
Любовь, не ставшая судьбою, -
Она хранящие крыла
Простёрла молча над тобою…

Что-то звучало, текло, бередило, ласкало,
Дух занимался - забыто и сладко-знакомо…
Дивная, давняя музыка к нам проникала
Через окно или щели панельного дома.

Даже, покаюсь, подумалось высокомерно:
"Надо же, слушают! - то, что лишь нам, посвящённым,
Внятно и дорого… Впрочем, соседи, наверно,
Вышли куда-нибудь, радио бросив включённым…"

Словно в ответ, полилась она чуточку глуше:
Кто-то крутил рычажок в направленье "пиано".
Стыдно, наверное, недооценивать души,
Лишь за собой оставляя восторг меломана.

Будто бы это смятенье, спасенье, отрава -
Непостижимая для дилетантов наука,
Будто бы нам вручено монопольное право -
Губы кусать под Шопена и плакать под Глюка.

Два сердца На свете есть два непохожих сердца
Не примирить им помыслы свои:
От одного огня им не согреться,
Не захмелеть им от одной любви.

У каждого из них свои законы,
Свои обычаи, свой суд и бог.
Одно живет для верностти влюбленной,
Другое - для исканий и тревог.

Нет хуже, если эти два созданья,
Случайно заплутавших в темноте,
Хотя б на краткий срок сведет желанье
Беспечное в природной слепоте.

Одно из них наплачеться жестоко
От злой обиды за мечты свои
И долго будет мерзнуть одиноко
В холодном доме собственной любви.

Другому горем станет эта ревность,
Тягучая, как черная смола,
И даже нежная святая верность
Ему, как камень, станет тяжела.

Им вместе быть не нужно ни минуты:
Они друг друга изведут тоской.
Они из разных стран. Но почему-то
Одно к другому тянеться порой

Щипачев Степан

С чего начинается женщина?..
С красивых подтянутых ног,
С приятных на ощупь округлостей
И с нервов, которых комок.

А, может, она начинается
С молитвы во след кораблю,
С безудержных слез расставания...
А, может, со слова "люблю"?..

Я выпустила из бутылки Джина.
Должна признаться, симпатичный Джин.
Такой эффектный, молодой мужчина,
И выполнить желанья предложил!

Ну а какие у меня желанья?
Я и не очень верю в волшебство.
Но всё ж решила быть оригинальной,
И попросила ласково его:

«Ах, милый Джини, я мудрить не буду,
Мне ни к чему рубины, серебро.
Ты лучше вытри пол, помой посуду,
Почисть палас, и вынеси ведро.

Погладь бельё, потом сходи на рынок,
Когда вернёшься – приготовь обед,
И надо б разморозить холодильник,
И что-нибудь придумать на десерт».

Крутился Джин, как белка в поговорке,
Разбил плафон, рассыпал порошок,
Поранил себе палец в кофемолке,
И утюгом штаны свои прожёг.

И выдохся, упал на покрывало,
Не в силах ни творить, ни колдовать,
А я ему на ушко прошептала:
«Прими-ка душик, и пойдём в кровать».

Скривился Джин и с горькою ухмылкой:
«Помилуй, Госпожа, уже нет сил!»
И вдруг полез стремительно в бутылку,
И пробочку потуже закрутил.
****
Ну что ты плачешь? Он не стоит слёз,
И не его вина, что всё так вышло,
Он до тебя морально не дорос,
Не оценил, не понял, не услышал.
И уходить не надо, не спеши,
Смотри на это как на приключенье.
Не вырывая чувства из души,
Не доводя себя до исступленья.
Отныне для тебя он лёгкий флирт,
А хочешь – друг, такой вот непутёвый.
Да, тяжело, пока ещё болит.
Но без него ты дальше жить готова?
И всё само пройдёт, сойдёт на нет,
Любовь всегда, почти всегда проходит.
И ты легко ему посмотришь вслед,
Забыв про все обиды и невзгоды.
Ты помни, что в любви везёт тому,
Кто смотрит на неё легко, с насмешкой…
А правду знать не надо никому.
****
Быть женщиной - прекрасно!
Пришла ты в мир, и не напрасно.
Ты - совершенство, Чудо бога,
И лишь любовь - твоя дорога!
Что вдохновляет, оживляет,
И новой силой наполняет!
Ты идеальна, спору нет,
В тебе струится солнца свет!
И любят все тебя такой,
С неотразимой красотой!
Твои глаза полны огня,
И лучше в мире, нет тебя!
Да, ты достойна восхищенья,
Любви и счастья, без сомненья!
Пусть все увидят, что ты чудо,
Любить тебя за это будут!!!
****
Скажи мне, что тебя тревожит,
О чем душа твоя болит?
Я все тревоги успокою,
Ты лишь в глаза мне посмотри.
Открой мне сердца свои тайны,
Быть может, я найду ответ.
К тебе пришла я не случайно,
И я спасу тебя от бед.
Поверь мне, милый, я сумею
Тебя услышать и понять.
Любви твоей просить не смею,
Позволь мне лишь тебя обнять.
И сразу грусть твоя исчезнет,
Пройдет тревога и тоска,
Тебя я вытащу из бездны
И станет жизнь твоя легка.
Ты только мне доверься, милый,
Тобой одним я лишь живу,
Я – ангел твой неутомимый,
Я – твое счастье наяву.