Я БУДУ ЖИТЬ...

- Мамочка, ко мне сегодня ночью ангел приходил, - воскликнула Оленька, выскакивая из-под одеяла.
Немой вопрос застыл в глазах матери…
- Ну да, такой же, как на картинке в детской Библии. Он сказал, что сегодня заберет меня с собой, и чтобы ты не расстраивалась.
- Чего только не приснится. Ты сама у меня, как ангелочек, - сказала мама, целуя дочку в белокурые кудрявые волосы. - Это потому, что ты в воскресной школе разукрашивала ангелочка, вот он тебе и приснился. Давай одевайся быстрее, а то в садик опоздаешь. И мишку своего одень потеплее, а то за окном минус 24 градуса, такого мороза в Крыму давно не видели.
Оленька подбежала к окну. Мороз нарисовал на стекле красивые узоры, а за окном ветер гнул деревья и кружил в хороводе стайки снежинок. Выходить из теплой квартиры не хотелось, но девочка в свои 4 года знала, что папе с мамой надо ходить на работу, зарабатывать денежки, а ее работа заключалась в том, чтобы ходить в садик.
Одевая приготовленные мамой вещи, Оля уже забыла об ангеле и думала, как они с подружкой будут играть в дочки-матери. Посмотрев еще раз в окно, она решила потеплее одеть своего любимого мишку. Надев на него связанную бабушкой кофточку и закутав в свой шарф, Оля успокоилась: «Теперь он не замерзнет, да и папа на машине прямо к садику подвезет».
- Ну, где тут моя принцесса? - прогремел папа, стряхивая снег с шапки. - «Карета» подана, ждет возле подъезда.
Проводив мужа с дочкой, Анна стала собираться на работу. Но что-то в это утро было не так. Аня остановилась на минутку и прислушалась к себе. Казалось, что что-то сжимает ее сердце, на душе было очень тревожно. «Наверно, я простудилась», - решила молодая женщина и достала из шкафа теплый свитер…

* * *
Машина остановилась в пяти метрах от ворот садика.
- Оленька, папа очень спешит на работу, добежишь до группы сама?
- Конечно, папочка, я уже большая.
Выпорхнув из машины, Оля побежала к воротам. Там она повернулась и помахала папе рукой.
- Принцесса, папа тебя очень любит, - донеслось из машины, которая не замедлила скрыться за поворотом.
Девочка подошла к двери группы и потянула за ручку. Дверь не поддалась. Тогда Оленька положила мишутку на снег и попыталась открыть дверь двумя руками. Но дверь не сдвинулась с места.
Было очень холодно. Ветер задувал под шубку, сыпал снежинки за воротник. Дернув еще несколько раз ручку двери, девочка подняла заснеженного медвежонка, прижала его к себе и тихо заплакала. Ей было очень холодно и страшно. Хотелось поскорее зайти в группу, где по утрам так вкусно пахнет горячим чаем.
- Ничего, мишутка, сейчас кто-нибудь придет и откроет нам дверь, - сказала малышка, прижимая к себе игрушку.
И тут ее взгляд остановился на домике на игровой площадке.
- Я знаю, где мы с тобой подождем, в домике теплее, - воскликнула девочка и побежала на площадку.
Усевшись в уголке на скамеечку, Оля сильнее прижала к себе любимого мишку.
- Ты только не замерзни, ладно? – шепотом сказала девочка, пряча медвежонка под шубку.
Ветер продувал игрушечный домик насквозь. Снежинки кружили свой хоровод. Глядя на них, Оля почувствовала, что ей сильно хочется спать, и закрыла глаза.
А потом появился ОН, тот самый ангел, который приходил к ней сегодня ночью. Он взял ее за руку и сказал: «Не бойся, я отведу тебя туда, где всегда тепло и где ты никогда не будешь плакать…»
* * *
Девочку нашел дворник через два часа. В какое-то мгновение ему показалось, что он видит ангела. Лицо девочки было бледным, из-под шапочки выбивались золотистые кудрявые локоны, на густых ресницах лежали снежинки. И лишь когда он увидел плюшевого мишку, выглядывавшего из-за шубки ребенка, понял, что случилось непоправимое.

* * *
День похорон был особенно лютым. Мороз кусал за руки, ветер обжигал лица, пробирал до косточек, мешал дышать. Но Аня этого не замечала, потому что такой же холод был у нее в душе. Она смотрела на маленький гробик и не могла поверить, что в нем лежит её ласковая девочка, неугомонная «почемучка» и хохотушка. Слезы скатывались по щекам и замерзали белыми жемчужинами на шубе.
Рядом стоял почерневший от горя муж. Он обвинял во всем себя, и поэтому когда услышал за спиной - «убийца», даже не оглянулся. Он был с этим согласен. Да, это он убил свою малышку, свою любимую принцессу…
«Ей, наверно, там очень страшно и холодно… Как же она там будет одна?» - роились мысли в его голове. Став на колени, отец закрыл своим телом маленький гроб. Поглаживая крышку, под которой лежала его девочка, он нашептывал: «Прости меня, милая, прости…Папочке так плохо без тебя… Ты только не бойся, скоро я приду к тебе..., ты только не бойся…»
* * *
Через несколько дней Анна, сидя на краешке стула, ещё раз мысленно прочитывала предсмертную записку мужа: «С этой ношей я жить не смогу, поэтому ухожу за своей девочкой. Если сможешь, прости».
- Глупенький, если бы ты ходил с нами на воскресные служения в церковь, ты бы знал, что теперь никогда не увидишь нашу дочечку, - мысленно разговаривала с любимым Аня. – Если бы ты только знал… И почему это случилось именно с нами? Как ты мог оставить меня одну в таком горе?.. Что мне делать???

Все было позади: допросы, похороны, поминки… Но происходило это как будто не с ней. Мир вокруг нее обрушился: она ничем не интересовалась, ничего не хотела, не чувствовала ни вкуса, ни запаха, ни голода. Аня часами сидела в детской комнате, перебирала игрушки или смотрела фотографии, где они были так счастливы, втроем. Она не замечала ни дней, ни времени суток. Вокруг нее образовалась какая-то пустота, звенящий вакуум, сквозь который до нее иногда доносились чьи-то голоса. То звонили какие-то люди и выражали ей свои соболезнова-ния, то позвонили с работы и сказали, что начальник дал ей очередной отпуск, и она может не торопиться выходить на работу, то заходила подруга, но не находя нужных слов, спешила домой.
- Съешь хоть что-нибудь… Посмотри, на кого ты стала похожа – кожа да кости… Так и умереть не долго, - доносился сквозь густую тишину голос матери.
«Умереть», - это слово не страшило Аню, более того, это было единственное, чего ей сейчас хотелось. Не даром в последнее время чей-то голос все настойчивее уверял ее: «Тебе здесь больше нечего делать… Тебя никто не держит… Любимые ушли, ты совсем одна, иди за ними… Единственный выход - смерть! Напиши прощальную записку, тебя поймут… Бог простит, ведь Он видит, как тебе тяжело…»
Умереть – в этом она видела единственный выход. Повеситься, как муж, она не решалась, а жить дальше не было сил. Но, как медработник, она знала, что обессиленная горем и голодом, долго она не протянет.
- Так будет лучше, - решила она, - вот только бы до 40 дней дотянуть, сходить последний раз на могилки, отнести цветы, а там и самой можно собираться…

* * *
Ночью, на сороковой день, Анна увидела дивный сон: перед ней была гладкая дорога, устремленная ввысь, по краям росли красивые цветущие деревья, источающие тонкий аромат. Слышался шелест трав и пение птиц. И вдруг Аня увидела Оленьку, свою маленькую девочку, которая бежала по дороге и весело смеялась. Остановившись, девочка помахала матери рукой и прокричала: «Я буду ждать тебя, мамочка!»
Очнувшись, Анна еще слышала смех своей малютки, который колокольчиком звенел в пустой комнате. Как ей хотелось сейчас прильнуть к своему ангелочку, поцеловать белокурые локоны, сжать в руке маленькие пальчики…
Но что для этого надо было сделать? Может и правда, попросить у Господа прощенье за все сразу и голову в петлю?
Аня встала на колени и взмолилась к Богу, прося мудрости. За этим занятием ее застали первые лучи восходящего солнца. Комната постепенно наполнялась светом, а Аня, стоя на коленях в мокрой от слез ночной рубашке, прислушивалась к своему сердцу.
Затем она встала, подошла к столу и достала тетрадь, из которой муж вырвал лист для своей предсмертной записки. Подержав ее несколько минут в руке, Аня, казалось, на что-то решалась. Затем, вырвав листик, она написала большими буквами: «Я БУДУ ЖИТЬ!»
Приколов листок на видное место, Аня пошла на кухню – пора было собираться на работу...

Домовой шалит)))

В каждом доме он есть))) вы подкармливайте его и тогда не будет шалостей)))